«Грубые нарушения, о которых сообщается, включая пытки, принудительный труд и принудительную стерилизацию женщин, чрезмерны и крайне распространены. Масштаб нарушений можно назвать промышленным. Механизмы ООН должны отреагировать», — сказал он.
По данным Human Rights Watch и других правозащитных организаций, ООН и десятков журналистов по всему миру, «лагеря перевоспитания» на территории Синцзян-Уйгурского автономного района, которые начали открывать для мусульман с 2014 года, стали настоящими концлагерями 21 века. Об этом говорят свидетельства тех, кому удалось выйти оттуда живыми и покинуть пределы Китая.
Все больше голосов и свидетельств о том, что Китай в борьбе за земли СУАР пошел на этнорелигиозный геноцид меньшинств, проживающих на этой территории. Он коснулся этнической группы китайцев хуэй, казахов, кыргызов, исповедующих ислам и представителей других этносов и религиозных конфессий, но более всего – уйгуров. Официально Пекин называет места их заключения то «образовательными центрами для ресоциализации преступников», где людей учат китайскому языку, законам и культуре, то «антитеррористической необходимостью», помогающей бороться с экстремизмом. Однако все больше данных говорят о том, что там происходят нарушения не только базовых прав человека, но и пытки, избиения, изнасилования и даже принудительная стерилизация.
По рельсам Тибета
Проблемы в отношениях Пекина и региона возникли в последние тридцать лет, после того, как начало набирать силу движение за создание отдельного от Китая государства под названием Восточный Туркестан или же Республика Уйгуристан. СУАР стратегически важен Пекину: на его территории можно найти более 120 видов разнообразных природных ресурсов, и его отделение необходимо было предупредить.
После межэтнических столкновений в провинции Гуандун в 2009 году, о которых известна по большей части только официальная версия событий и последовавших террористических атак со стороны сепаратистов в сговоре с членами МТО, в 2016 году лидером Коммунистической партии Синьцзяна назначили Чэнь Цюаньго. До этого чиновник возглавлял отделении Компартии в другом беспокоящем Пекин регионе Тибете (ТАР), который так же не теряет надежды стать независимым от Китая снова. В администрации Чэнь Цюаньго разработали для Тибета «План действий по обучению фермеров и скотоводов и передаче рабочей силы». Согласно этому документу, процесс профессиональной подготовки должен включать в себя «трудовую дисциплину, китайский язык и трудовую этику», направленную на «повышение чувства дисциплины у работников в соответствии с национальными законами и правилами, а также правилами и положениями рабочей группы». После принудительного «обучения» тибетцев либо направляли в другие части автономии, либо и вовсе за ее пределы на муниципальные работы. Кроме того, при нем в ТАР стала работать жесткая административная система. Те же усиленные методы он применил и в СУАР, укрепив их до уровня полицейского региона: появились системы повсеместные системы видеослежки с функцией распознавания лиц, множество центров массового содержания под арестом, где был почти тюремный режим и куда можно было попасть без суда и следствия. Причинами были соблюдение религиозных обрядов, ношение религиозной одежды и бороды, излишняя многодетность, недостаточное знание мандаринского языка и законов Китая. После освобождения побывавшие в центрах и «перевоспитавшиеся» продолжали находиться под неусыпным наблюдением, тех, кто с ними общался, тоже могли арестовать на неопределенный срок. Первая информация за пределы Китая просочилась об этом к 2017 году к правозащитникам, политикам и журналистам, официально Пекин отвечал, что в центрах содержатся попавшие под влияние экстремистов и террористов лица.
Мировой раскол
В августе 2018 года существование уйгурской проблемы было признано на уровне СПЧ ООН и Комитета ООН по ликвидации расовой дискриминации. Верховный комиссар ООН по правам человека Мишель Бачелет предложила отправить наблюдателей в этот регион, выразив обеспокоенность по поводу сложившейся там ситуации, но руководство КПК идею не поддержало. К концу этого года власти Китая опубликовали документ, определяющий принципы борьбы с экстремизмом СУАР. В нем признается существование «лагерей перевоспитания», но они были названы «центрами профессионального обучения и повышения квалификации», которые люди покидают после ряда образовательных мер. Так же документ содержал множество норм для тех, кто живет вне «центров»: например, им было запрещено «вмешиваться в свадьбы, похороны и процедуру наследования других людей», «отказываться от радио и телевидения», «распространять понятие халяль за пределы сферы еды».
Кроме того, к концу года представители 12 дипмиссий, преимущественно дружественных и зависимых экономически стран (Кыргызстан, Казахстан, Россия, Таджикистан, Узбекистан, Афганистан, Индия, Индонезия, Кувейт, Малайзия, Пакистан, Таиланд) посетили города Урумчи, Кашгар и Хотан региона, и остались довольны увиденным. По итогам этой поездки посольство РФ в КНР заявило, что получило возможность ознакомиться с «центрами перевоспитания» СУАР и убедилось, что они «используются в целях профилактики и борьбы с угрозами распространения в регионе идей экстремизма и терроризма». Дипломаты Центральной и Южной Азии тоже не возмущались. А вот дипломаты из стран ЕС, имевшие аналогичную «экскурсию» в январе 2019 года, сообщили, что их визит был «полностью срежиссирован», а заключенные «пересказывали заученные речи» о благотворном влиянии китайской политики. Поговорить с другими респондентами, чем им предлагалось китайской стороной, им не дали.
Посещение объектов в СУАР не успокоило общественность и правозащитников — сведения о зверствах продолжали поступать. На 41-й сессии Совета ООН по правам человека было обнародовано открытое письмо группы из 22 западных стран, которые резко осудили политику КНР в СУАР. Государства в середине 2019 года выразили «озабоченность заслуживающими доверия сообщениями о внесудебных задержаниях, всепроникающей слежке и ограничениях, мишенью которой являются уйгуры и другие мусульманские меньшинства Синьцзяна», призвали Пекин прекратить эту практику и придерживаться «высоких стандартов прав человека». В ответ Китай сделал свое заявление, которое подписали почти 40 стран — они поддержали происходящее в Синьцзяне как оправдывающий себя способ борьбы с терроризмом. В числе этих стран оказались соседи и партнеры Китая: Россия, Белоруссия и Таджикистан. Но в Управлении верховного комиссара ООН по правам человека (УВКПЧ) были иного мнения: в 2019 году там зафиксировали многочисленные нарушения прав человека в Синьцзяне, которые «подрывают основы для жизнеспособного социального, экономического и политического развития» уйгуров. УВКПЧ установило, что Китай определяет религиозную деятельность (исповедование ислама) как терроризм, в стране ограничена свобода слова и разрешен сбор биометрических данных у жителей Синьцзяна без их согласия.
К концу 2019 года Австралийский институт стратегической политики (ASPI) собрал и проанализировал спутниковые снимки территории СУАР и показания очевидцев и увидел, что с 2017 года на этой территории появилось 380 лагерей. На 14 из них шли строительные работы, и слова Китая о том, что работы по «переподготовке и повышению квалификации» в лагерях сворачиваются и заключенные выпускаются по завершении какого-то из курсов наружу, вызвали там сомнение. Так же заинтересовало исследователей то, что часть из комплексов была возле китайских промзон.
Все становится явным?
Пандемия коронавируса отвлекла мир от СУАР, однако весной 2020 года новый доклад ASPI заставил вернуться к этой теме. По данным исследователей, они нашли доказательства тому, что с 2017 года тысячи уйгуров и других мусульман из СУАР в 9 провинциях Китая использовали как рабочую силу по принуждению для продукции более 80 мировых брендов, в числе которых Nike, Zara, Adidas, H&M, Uniqlo, ASUS, Acer, Samsung, Apple. После этого и часть компаний, и Пекин опровергли эту информацию, а президент США Дональд Трамп в июне 2020 года подписал закон о санкциях в отношении Китая из-за притеснения уйгуров.
В ответ КНР ввела штрафные меры в отношении ряда американских чиновников, но через несколько дней опубликовала доклад «Занятость и трудовые права в Синьцзяне». Китайское правительство в нем сказало, что с 2014 по 2019 годы в регионе запустили «профессиональное обучение», которое «увеличивает возможности трудоустройства и помогает бороться с бедностью». Его проходили ежегодно порядка 1,2 млн человек, причем кто-то не один раз. Выходит, что за 6 лет были охвачены 7, 7 млн человек, практически каждый третий житель 22-миллионного региона. Нарушения прав человека в докладе при этом отрицали, говоря, что в «центрах профессионального обучения» жителей Синьцзяна учили писать и говорить на мандаринском языке, профессиональным навыкам и «жизни в городских условиях». Однако возможности журналистам и экспертам свободно поехать в регион и поговорить с его населением, посмотреть на успешно «прижившихся в городе» участников программы не в рамках строгих «экскурсий» Пекин все так же не предоставляет.
Зато появляются все новые доказательства происходящим там событиям. Последний громкий материал на BBC вышел в феврале 2021 года – журналисты поговорили с женщинами, которых в лагерях подвергали систематическому психологическому, физическому, сексуальному насилию, им кололи неизвестные уколы, давали таблетки, принудительно стерилизовали. После выхода на свободу и бегства из Китая одной из респонденток даже сделали операцию по удалению матки из-за избиений… По данным же, которые приводил летом 2020 года журнал Foreign Policy, речь может идти не только о систематическом насилии над женщинами в лагерях, но и о демографическом уничтожении этнической группы в целом: с 2015 по 2018 год рождаемость в регионах Китая, в основном населенных уйгурами, упала на 84%, при среднем значении этого показателя по стране в 4,2%.
Тем не менее, на глобальном уровне, уровне ООН, геноцида уйгуров еще не признано, о нем только начали говорить – процедура слишком сложна. Пока же инструментом возвращения Китая в правовое и цивилизованное поле остаются только санкции по образцу США или же бойкот зимней Олимпиады 2022 года в Пекине.
«Золотое» молчание
Но это в мире. В самой же Центральной Азии, несмотря на то, что среди интернированных в лагерях по многочисленным свидетельствам есть сотни этнических кыргызов и казахов, таджиков, власти соседних с Китаем стран и Узбекистана не поднимают вопрос об их судьбе. Все эти страны объединяет одно – зависимость от Китая, которая при изменении отношений с Пекином и осуждении его политики может стать весьма серьезным орудием против них, и с годами их зависимость все больше.
Узбекистан в 2020 году четко заявил о том, что не желает вмешиваться в происходящее с уйгурами и иными меньшинствами в Китае.
«Мы желаем видеть Центральную Азию как регион стабильного развития, благополучия и сотрудничества, и нам совсем не хотелось бы ощущать на себе неблагоприятные политические последствия некоего соперничества в регионе между крупными державами», – сказал министр иностранных дел Узбекистана Абдулазиз Камилов в феврале 2020 года во время визита в центральноазиатский регион и в Ташкент госсекретаря США Майка Помпео.
Для Ташкента Пекин – главный экономический партнер. По данным Узстата, в 2020 году Китай стал самым крупным партнером страны по внешнеторговому обороту (6, 4 млрд долларов), он же страна-лидер по экспорту из Узбекистана, за 2020 год он вырвался на первое место в соответствующей двадцатке. Кроме того, у Пекина и Ташкента общий ряд экономических и инфраструктурных проектов в настоящем и будущем, в том числе и по линии «Один пояс – один путь».
Казахстан так же, как и Узбекистан, экономически не заинтересован в ссоре с соседом. Хотя впервые вопрос о том, что делают власти в СУАР с казахами на этой территории возник еще в 2017 году летом на Всемирном курултае казахов в Астане. Этнический казах из Германии Омирхан Алтын обратился к президенту Казахстана Нурсултану Назарбаеву с просьбой защитить соотечественников – тот сказал, что впервые слышит об этой ситуации. Чжан Ханьхуэй, на тот момент чрезвычайный и полномочный посол Китая в Казахстане, через несколько месяцев дал журналистам комментарий и сказал, что в СУАР были и правда «жесткие меры надзора и досмотра всех людей», но это перегибы.
«Это не политика государства, а вседозволенность со стороны некоторых государственных служащих. И поэтому я сегодня говорю: если будут такие случаи, вы мне скажите. Но спекулировать такой информацией нельзя. Это вызовет недопонимание между двумя странами. Поэтому в таких случаях беззакония пусть обращаются к нам, я займусь такими фактами лично», – сказал посол.
То, что это именно политика, можно было увидеть уже в следующем году, когда в страну смогли вернуться бывшие узники лагерей из числа этнических казахов и дать интервью в СМИ. Часть из них просила статус беженца, но так и не смогла его получить. Власти Казахстана несколько раз направляли Китаю ноты протеста из-за задержаний своих граждан, пресс-конференции и митинги родственников этнических казахов, задержанных в Синьцзяне, продолжались. Однако сменивший Назарбаева Касым-Жомарт Токаев заявил, что «Казахстан не должен стать территорией так называемого глобального антикитайского фронта» и что он расценивает информацию о помещении этнических казахов в «лагеря перевоспитания» как часть торговой войны США и Китая.
«В Синьцзяне проживают граждане КНР. Что касается сообщений правозащитных организаций в отношении лиц казахской национальности, которые якобы содержатся в этих лагерях перевоспитания, концентрационных, как они утверждают, лагерях, эти факты требуют проверки. Во всяком случае, в отношении этнических казахов идет какое-то намеренное нагнетание вокруг этой темы», — сказал президент РК в интервью «Deutsche Welle» в декабре 2019 года.
«Проверки» ждать вряд ли придется: Китай входит в пятерку крупнейших инвесторов Казахстана, занимая 4,7% от общего объема инвестиций, по программе индустриально-инвестиционного сотрудничества им планируется построить 56 современных предприятий на 24,5 млрд долларов на казахской территории в ближайшие годы. Кроме того, пандемийный 2020 год нарастил товарооборот Казахстана с Китаем на 4% и он составил 15,4 млрд долларов.
Таджикистан не излагал столь явной официальной позиции по этому вопросу, но, как уже говорилось выше, поставил подписи в поддержку китайского заявления на сессии Совета ООН по правам человека. Кроме того, летом 2020 года в Международный уголовный суд в Гааге поступило заявление в суд, обвиняющее Компартию Китая в преследовании мусульман на территории Китая, а Камбоджу и Таджикистан в выдаче Китаю тех уйгуров, кто пытался найти там убежище. Официальная позиция Душанбе не была обозначена. Однако вряд ли она будет отличаться от проявленной в ООН. Китай главный кредитор Таджикистана, порядка 40% внешнего долга за 2020 год по данным Минфина РТ приходилось на эту страну (более 1, 2 млрд долларов Душанбе должен Эксимбанку за инфраструктурные проекты). Платить он уже не в состоянии и попросил у Пекина отсрочку до середины 2021 года.
Что касается Кыргызстана, о первых арестах этнических кыргызов стало известно в 2018 году после обращения из родственников в «Азаттык» и другие СМИ. Тогда же родственники задержанных кыргызов в Китае создали комитет защиты кыргызов в Китае. Они с просьбой помочь освободить их родных обратились к президенту Сооронбаю Жээнбекову, в МИД и к омбудсмену, но ничего не добились. Позже грянула пандемия, во время которой Китай помогал республике гуманитаркой. А незадолго до октябрьских событий 2020 года в Кыргызстан прибыл глава китайского МИД Ван И. Во время визита обсуждались не только вопросы сотрудничества по линии «Одного пояса и пути» и погашения внешнего долга, по которому Пекин выступает самым большим кредитором для КР. Бишкек происходящее в Синьцзяне поддержал.
«Президент КР господин Жээнбеков и министр иностранных дел КР господин Айдарбеков отметили, что кыргызская сторона будет и впредь прилагать усилия к укреплению дружественных отношений с Китаем и поддерживать принципиальную позицию Китая по всем важным вопросам, затрагивающим его коренные интересы, в частности по вопросам, связанным с Гонконгом, Тайванем и Синьцзяном», – говорится в заявлении посольства КНР в Кыргызстане по итогам визита в сентябре 2020 года.
Пресс-служба кыргызского президента не стала ни опровергать эту позицию, ни подтверждать, при этом на сайте главы государства «принципиальная поддержка Китая по важным вопросам» упомянута не была. Впрочем, и при новом президенте Садыре Жапарове этническим кыргызам в СУАР ждать помощи вряд ли придется. Кыргызстан крепко закредитован –настолько крепко, что если страна не сможет рассчитаться, то может попрощаться с правом на ТЭЦ Бишкека, дорогой «Север-Юг», ЛЭП «Датка-Кемин». Об этом Жапаров рассказал в недавнем интервью «Азаттыку», добавив, что «если этого не хватит, у Китая есть право и на другие объекты».
Президент заверил, что страна выплачивает задолженность по внешнему долгу вовремя, и этого не случится.
«До 31 декабря 2020 года мы должны были заплатить 30 млн долларов. Мы их выплатили, нашли источники. У нас есть надежные источники, за счет которых мы уверенно выплатим и в этом году», — заключил президент.
В целом по данным кыргызского Минфина на начало 2021 года страна была должна Поднебесной, точнее, ее Эксимбанку 1 766,00 млн долларов за ряд инфрастуктурных проектов. Кроме того, Китай по данным Нацстаткома, обошел всех партнеров Кыргызстана по ЕАЭС и в 2020 году был вторым по объему прямых иностранных инвестиций (24,5% от общего числа). И потому страна, где по данным Всемирного банка, в ближайший год каждый третий житель будет за чертой бедности из-за коронавируса, потери источников дохода, инфляции или последствий политического кризиса, не может делать какие-то заявления против тех, кто ее подпитывает.