- Есть европейская стратегия в отношении нашего региона, есть японская стратегия, даже в стратегии национальной безопасности США есть отдельные пункты относительно стран ЦА. При этом у нас нет даже концептуального документа, в котором были бы обозначены общие интересы стран региона, с которыми мы могли бы выходить на международную арену. Мы пока объект воздействия, а не самостоятельный субъект. Это мое личное мнение, с которым кто-то может не согласиться. Но нам пока еще далеко до того, чтобы говорить о себе, как о субъекте, который готов выходить со своей собственной позицией и стратегией, - подчеркнул эксперт.
По его словам, есть региональная политика, а есть национальные интересы. И в этом плане странам ЦА далеко до реальной интеграции в ее классическом смысле.
- Мы сейчас находимся на том этапе процесса, формально начавшегося в 2018 году с первой астаниской встречи глав государств ЦА, который можно охарактеризовать, как прохождение первых шагов по налаживанию партнерства и связей внутри региона. Потому что мы даже их потеряли. Я думаю, что только в перспективе 7-8 лет мы сможем более или менее детально говорить о создании ЗСТ в ЦА, до этого будут первые робкие шаги на пути партнерства.
Мне как политологу, например, очень нравится формат неформальных встреч глав государств. Там нет обще обязывающих документов, каждая страна работает по тем направлениям, которые ей интересны. Я присутствовал на такой встрече в Ташкенте в 2019 году, и там было понятно, какие направления интересны каждой из стран, и какие направления носят обще региональный характер. В итоге мы получаем 3-4 региональных приоритета, по которым можно договориться.
Неформальный саммит глав государств ЦА – это уже наша большая удача. Хорошо, что хотя бы раз в год удается всех собрать, обсудить и наметить какие-то направления. Радует, что ежегодно такие встречи обогащаются дополнительными встречами, которые проходят, так сказать, на полях саммитов. В прошлом году в Душанбе, например, состоялась встреча министров транспорта. Предполагается, что в дальнейшем на полях будут проходить встречи министров энергетики.
Мне очень нравится это неспешное движение. Мы уже не раз проходили формирование «мертворожденных» объединений, которые создавались и через несколько лет закрывались. Поэтому я думаю, не нужно сейчас забегать вперед, нужно идти малыми шагами, нужна практика неспешных действий. Мы еще не наелись независимости и суверенитета. И только когда мы переболеем этой детской болезнью, когда поймем, что часть суверенитета можно передавать на наднациональный уровень, тогда мы пойдем дальше по пути интеграции. Но пока мы до этого не доросли, - добавил Эргашев.
Отчасти тезис, что «страны ЦА еще не наигрались в независимость», поддержал и директор Регионального горного центра ЦА Исмаил Даиров. При этом он отметил, что эту ситуацию могут использовать и уже используют внешние силы.
- Нас разделяют и над нами властвуют, и мы не являемся субъектами мировой политики. Сейчас в условиях геополитического противостояния к ЦА проявляют внимание практически все геополитически игроки, у каждого из которых здесь свои интересы. Некоторые из них просто разделяют нас под видом защиты национальных интересов каждой из центральноазиатских республик. А мы и рады их выпячивать, не имея видения региональных процессов. В советское время наш регион существовал как единое целое, где был выстроен водно-энергетический баланс, где была налажена единая ирригационная система, но все это со временем пришло в упадок, потому что в постсоветский период были разрушены хозяйственные связи. Сегодня воды становится все меньше, и это серьезный вызов. Поэтому прежде чем махать друг перед другом своими экономическими приоритетами, нам нужно решить проблему надвигающегося дефицита гидроресурсов. Мы должны в целом видеть общие региональные тренды, - подчеркнул спикер.
Он также считает необходимым расширять сотрудничество по линии ЕАЭС и ШОС.
- Но, на мой взгляд, между Евразийской интеграционной повесткой и китайской инициативой «Один пояс – один путь» есть объективные противоречия. В развернувшейся геополитической игре эти противоречия прослеживаются.
Когда в 2012 году Си Цзиньпин пришел к власти и заявил свою инициативу «Один пояс – один путь», была совершенно другая геополитическая ситуация. В 2013 году Владимир Путин заявил, что мир переходит от однополярности к многополярному устройству, после чего в 2015 году он стал собирать «кулак» – ЕАЭС. Геополитическая игра, которая велась все эти годы закулисно, сейчас перешла в открытый формат. Сейчас ЕС практически индустриализируется – США играет в свою игру, переводя все производства на свою территорию, что делает китайскую инициативу не столь привлекательной даже для самого Пекина. Зачем Китаю вкладывать огромные средства в европейское направление? При этом Евразийский союз будет расширяться. Интерес к нему проявляет и Турция, и Япония, и Южная Корея.
Сейчас ломается модель глобализации, и страны ЦА не знают, «какому богу молиться». При СССР мы ориентировались на Москву, после развала союза обратили взгляды на Запад, прежде всего, на Вашингтон в надежде, что он нам поможет. Однако за 30 лет мы только и сделали, что развалили индустриальный комплекс, и теперь живем на остатках наследия Советского Союза, пользуясь той инфраструктурой, которая была построена в советские времена.
При этом у нас до сих пор не наступила рефлексия, что делать дальше. У нас нет специалистов, нет интеллектуального потенциала, нет ученых. Поэтому сейчас все отчетливее мы видим, что прогнозы некоторых аналитиков о том, что нас ждет судьба Афганистана, могут сбыться. Тем более, что афганцы строят канал Куштепа, который сильно повлияет на водораздел в регионе. И это тот сценарий, который вполне могут разыграть определенные геополитические силы, финансирующие строительство водоканала в Афганистане, называя это защитой афганских интересов, - резюмировал И. Даиров.