Об этом «МК-Азия» рассказал исполнительный директор Центра стратегических решений «Аппликата», эксперт Валдайского клуба Кубатбек Рахимов.
Эксперт отмечает, что за более чем 30 лет после распада СССР каждая из стран Центральной Азии выработала свой подход к решению проблем водопользования. И это, например, строительство Казахстаном сети водохранилищ, куда, в частности, входит водохранилище Байдибек-Ата в соседней c Кыргызстаном Туркестанской области.
– Это правильное решение, так как водохранилища такого рода в любом случае выполняют не только простую функцию накопителей: зачастую их значение велико в случаях паводков и селей, с которыми, например, не так давно столкнулся Кыргызстан. Во многих случаях нам не хватило емкостей тех гидросооружений, которые могли бы на себя принять избыток воды. Водохранилища в этом плане помогают сохранить воду, которая будет востребованной позже, а не уносится селевым потоком. И эти водные регуляторы, на мой взгляд, имеют положительный отложенный эффект.
Во-вторых, из-за того, что между странами Центральной Азии сейчас нет гидрополитического доверия, наши страны находятся в некой дихотомии. Кыргызстан летом накапливает воду, чтобы зимой ее спускать. Соответственно, это влияет на то, что наши соседи, расположенные ниже по течению, Казахстан и Узбекистан, вынуждены строить так называемые контррегуляторы. И крайне немаловажно понимать, что страны Центральной Азии должны иметь собственную водную политику, но при этом мы достигли такого уровня взаимопонимания, при котором государства могут создавать и общую водную политику, формируя гидрополитическое доверие, – считает эксперт.
По мнению Рахимова, фундаментом для гидрополитического доверия могли бы стать потенциальные новые механизмы регулирования водных вопросов в рамках ШОС. При этом они бы пригодились не только на пространстве Центральной Азии, но и другим государствам-членам ШОС: гидрополитические проблемы между собой есть, например, у Китая, Пакистана и Индии.
– Тем самым в проактивном режиме мы могли бы заложить, например, и контуры условной программы «Водные ресурсы Евразии-2050». Россия после Бразилии является второй в мире страной по запасам пресной воды, и это значит, что ее водные ресурсы будут в центре внимания в ближайшие десятилетия, включая и потенциальный проект по переброске сибирских рек, и формированию водоводов большого диаметра по аналогии с поставками газа и нефти. Вода будет потихоньку превращаться в товар с длинной логистикой, который может доставляться на большие расстояния. В мире не так много подобных проектов, мы их практически не видим, и они не всегда рентабельны. Однако думаю, что водная доктрина ШОС и механизм гидрополитического доверия, который мы можем выстроить в ближайшие годы, имеет как раз-таки идеальный шанс быть выстроенным на базе кейсов Центральной Азии. Мы можем стать лабораторией для успешного формирования будущего гидрополитического доверия в странах ШОС, – считает он.
Также Рахимов считает важным шагом по формированию гидрополитического доверия и запуск новых инфраструктурных проектов, связанных с совместным водопользованием. Яркий пример такого проекта – Камбаратинская ГЭС-1, объединившая Кыргызстан, Казахстан и Узбекистан.
В качестве инструментов для строительства гидрополитического доверия, по мнению Рахимова, могут выступить и опыт международного права по разделению трансграничных гидрообъектов – от Великих озер до Одера и Нила – и, конечно же, современные технологии. Это:
• высокоточное оборудование – гидропосты, счетчики – и ПО для него, произведенные и в Кыргызстане, и в других странах региона. Это не только обеспечит развитие соответствующих производств и технологий, но и исключит сомнения в фальсификации данных;
• дата-центры и сервера, куда будут стекаться данные с приборов измерения и учета трансграничных вод, расположенные на территориях стран ЦА. При этом равный и прозрачный доступ к данным будет у специалистов всех стран региона;
• нейросети. Они смогут не только подсчитать на основе массива данных циклы стоков рек, найти места, где существуют наибольшие водопотери, а где следует оптимальнее всего построить водохранилища;
• ИИ сможет помочь в восстановлении гидропамяти: это формирование карты опасных для заселения и застроек зон на основе исторических данных о селях, паводках, наводнениях за несколько сотен лет. Рахимов отмечает, что, например, как раз отсутствие гидропамяти оказалось в числе причин столь больших разрушений при недавних наводнениях в Ошской области Кыргызстана так как исторически берега Ак-Бууры так близко не застраивали;
• спутниковый мониторинг состояния рек и ледников. На первых порах придется обратиться за помощью к космическим державам: России, США, Китаю. Однако со временем у стран ЦА могут появиться и свои спутниковые группировки, занятые мониторингом гидроресурсов и другими экологическими задачами. Данные со спутников в этом случае должны быть в равном доступе для всех. Использование спутников подтолкнет регион к технологическому развитию, а работа сообща на равных в проекте – поможет сформировать гидрополитическое доверие.
